Давно известно, что романтизм – не столько эпоха, которую можно ограничить строгими временными рамками, сколько состояние души. Было время, когда это состояние было свойственно всем или почти всем творцам, но художники-романтики рождались и в предшествующие, и в последующие годы. И даже те мастера, кто в целом придерживался иных творческих устремлений, иногда создавали истинно романтические по духу сочинения. Такова «Пасторальная» симфония Бетховена – подлинного классика, – без которой невозможно было бы вообразить «Фантастическую» истого романтика Берлиоза. Бесконечно романтичен знаменитый концерт «Аранхуэс» слепого испанского мастера Хоакина Родриго, созданный в 1939 году. «Продолжение» романтизма слышится и в музыке его соотечественника Мануэля де Фальи, чей балет «Треуголка» был создан для знаменитых парижских сезонов Сергея Дягилева. Совсем иной облик романтизма – как поэзии глубоко чувствующей, но сдержанной души – предстает в музыке Брамса. Не обойдены вниманием и национальные школы – прозвучат сочинения композиторов Франции (Жорж Бизе), Чехии (Бедржих Сметана и Антонин Дворжак) и Польши (Фридерик Шопен). Русский музыкант-романтик Сергей Рахманинов был не только выдающимся композитором (включенные в программу абонемента «Симфонические танцы» – преломление жанра, любимого романтиками XIX века, с «точки зрения» или, вернее, «точки слышания» 1940 года), но и великим пианистом – его исполнение музыки Шопена было поистине легендарным.