Афиша

Валерий Гергиев и Симфонический оркестр Мариинского театра возвращаются в Большой зал филармонии чтобы выступить на XXIII Международном зимнем фестивале «Площадь Искусств», посвященном памяти маэстро Юрия Темирканова. В программе – симфонические шедевры Шостаковича и Брукнера.

Шестая симфония Дмитрия Шостаковича самый первый раз в своей истории прозвучала именно здесь, в Большом зале Ленинградской филармонии: в ноябре 1939 года ее мировую премьеру осуществил Заслуженный коллектив Республики под управлением Евгения Мравинского. В этом нетипичном цикле будто бы не хватает начального Allegro (именно поэтому сочинение называли «симфонией без головы»): после развернутого, самоуглубленного Largo следуют скерцо и финал, сотканный из отголосков бытовой музыки 30-х годов, мелодий Моцарта и Россини. И, хотя известны слова автора о том, что он хотел «передать в этой музыке настроение весны, радости, юности», симфония, в которой есть место и сумрачным раздумьям, и призрачной фантастике, и гротеску – безусловно, оказывается сложнее и глубже комментария, опубликованного в официальной прессе.

Премьера Четвертой симфонии (1881) стала одним из важнейших событий в жизни Антона Брукнера: благодаря ей к 57-летнему композитору наконец пришло признание. Репетируя эту партитуру под управлением Ганса Рихтера, Венские филармоники с удивлением обнаружили, что рядом с ними, оказывается, долгие годы жил и творил композитор, сопоставимый с крупнейшими известными им симфонистами. Все эти годы Брукнер шел к своей цели вопреки неудачам, с одержимостью, свойственной тем, кого ведет призвание: писал и тут же переделывал, ради исполнения симфоний нанимал за собственные деньги оркестры, сам расписывал партии, сам вставал за пульт. 

Какие чувства испытал он – застенчивый, мучившийся неуверенностью в себе перфекционист – когда наконец услышал свою музыку в исполнении первоклассного оркестра под управлением выдающегося дирижера, представить сложно. Из источника в источник кочует анекдот о том, как в порыве благодарности Брукнер вложил в руку Рихтера талер и попросил выпить пива за свое здоровье: позже дирижер признавался, что был тронут до слез бесхитростностью и искренностью этого жеста, а монетку держал при себе до конца жизни – как талисман.

За Четвертой симфонией закрепилось название «Романтическая», известны даже достаточно подробные программные трактовки ее содержания, против которых автор по крайней мере не возражал, в них – характерный для эпохи строй образов: гордые рыцари, сцены охоты и пиров, и – один из важнейших – образ природы и чувство единения с ней.