Концерт № 2 для скрипки с оркестром

Второй скрипичный концерт был начат в 1934 году, который Прокофьев провел еще «между Москвой и Парижем», и закончен в 1935, когда композитор уже окончательно переехал в СССР. «Я старался быть в скрипичном концерте столь простым, как только возможно, – говорил Прокофьев в одном из зарубежных выступлений. – Это необходимо для композитора, работающего в Москве. Ибо у нас сейчас большие новые массы пришли к музыке.» Первым исполнителем концерта стал французский скрипач Роберт Сетанс.

Второй концерт серьезнее, философичнее по сравнению с Первым, написанным двадцатью годами раньше. Здесь уже нет гротескных эффектов, меньше тембровых и гармонических резкостей, больше мудрой сдержанности и мягкой игры тональных красок. Стиль Второго концерта более экономный, камерный. От углубленных размышлений и романтических порывов первых двух частей к вакхической танцевальности финала – такова линия его образного развития.

Обе темы I части привлекают возвышенностью чувства и широтой мелодического дыхания. Главная тема напоминает русскую протяжную песню (возникают параллели с темами Мусоргского, Чайковского), побочная – иная, с чертами романтической восторженности в духе любовных тем балета «Ромео и Джульетта», сочинявшегося в те же годы.

II часть, с ее мудрым спокойствием, показалась бы непривычной для молодого Прокофьева. В ней заметны бетховенско-брамсовские тона, от классицизма идут и принципы развития – строгая вариационность, красивый орнамент, полифоническое сплетение мелодических линий. Прелестен средний раздел, написанный в духе ранней прокофьевской лирики.

В ритмически упругой музыке финала вырывается наружу долго сдерживавшаяся танцевальная энергия. На протяжении почти всей части не прекращается огневое движение грубовато акцентированного трехдольного танца. Главной теме контрастируют певучая побочная и тревожно-печальная тема среднего эпизода. В репризе знакомая плясовая тема как бы приправлена изрядной дозой гармонического перца (в виде жестких аккордовых наложений и пятен). Это придает заключительным звучаниям черты буйного дерзкого веселья.