Афиша

Заслуженный коллектив России закрывает сезон филармонии под управлением главного дирижера, народного артиста России Николая Алексеева. В программе концерта, адресованного друзьям, партнерам и спонсорам филармонии, прозвучат Пятая симфония Чайковского и Симфония-концерт для виолончели с оркестром Прокофьева, солист – один из ведущих виолончелистов молодого поколения Александр Рамм.

Программа откроется исполнением Симфонии-концерта – одного из последних крупных сочинений Прокофьева, завершенных им за год до смерти. Произведение посвящено Мстиславу Ростроповичу, в тесном общении с которым оно было написано, он же осуществил и мировую премьеру (причем за дирижерским пультом стоял Святослав Рихтер!). Считается, что в виолончельном репертуаре Симфония-концерт относится к числу сочинений высшей сложности.

Во втором отделении прозвучит Пятая симфония Чайковского – партитура, которую композитор писал, преодолевая бесконечные сомнения. По-видимому, связаны они были с тем, что, спустя одиннадцать лет после создания Четвертой симфонии, он вновь обратился к теме фатума, но подошел к ее воплощению с иных позиций: как и в предшествующей партитуре, этот образ воплотился в теме, открывающей цикл, проходящей сквозь все его части и трансформирующейся от мрачно-угрожающего к ликующему звучанию. Как интерпретировать финал, что слышать в этом триумфе – торжество жизни или торжество над ней фатума – вопрос, на который каждый слушатель отвечает сам: в отличие от переписки вокруг предыдущей партитуры на этот раз авторские намеки на программу симфонии были крайне скупы.

Сомнения не оставили Чайковского и после премьеры, он писал Надежде фон Мекк: «Сыграв мою новую симфонию два раза в Петербурге и раз в Праге, я пришел к убеждению, что симфония эта неудачна. Есть в ней что-то такое отталкивающее, какой-то излишек пестроты и неискренности, деланности. И публика инстинктивно сознает это. Мне было очень ясно, что овации, коих я был предметом, относились к моей предыдущей деятельности, а сама симфония не способна увлекать или, по крайней мере, нравиться. Сознание всего этого причиняет мне острое, мучительное чувство недовольства самим собою. Неужели я уже, как говорится, исписался, и теперь могу только повторяться и подделываться под свою прежнюю манеру?»

Критика была противоречивой, но в итоге, после нескольких исполнений, прошедших под управлением автора как в России, так и за рубежом, Чайковский оставил сомнения и признал, что «вновь любит» свою симфонию, а в дальнейшем интерес крупнейших дирижеров к партитуре, сделавший ее одним из самых исполняемых русских симфонических произведений, лишь подтвердил справедливость этой оценки.