Симфония № 6 «Трагическая»

Молодой Малер пришел в музыкальное искусство конца XIX века как прямой наследник романтизма. От романтиков он перенял стремление выйти за пределы своего искусства, заставить его слиться с литературой, театром, философией. Но расширение границ музыки было для Малера средством воплотить грандиозное духовное содержание. Он говорил о человеке и мире, добре и зле, жизни и смерти, гармонии и хаосе, он силился постигнуть, что есть вечное, прекрасное, что есть цель. Он видел свою миссию в том, чтобы поднять эти проблемы и разрешить их в своем творчестве не только для себя, но и для всего человечества. Подобных философских и этических задач симфонический жанр эпохи романтизма не знал…

Годы, когда сочинялась Шестая симфония, были для Малера, быть может, самыми счастливыми. Венская государственная опера, которой он руководил, шла от триумфа к триумфу. Отношения Малера с музыкантами, актерами и публикой протекали в атмосфере «прекрасной взаимности». Он недавно женился на первой венской красавице и проводил летние месяцы – время, когда он сочинял музыку, – на даче, в тихой идиллии с окружающей природой, книгами, семьей. В 1904 году у него родилась вторая дочь.
Но биографическая канва и события духовной деятельности художника порой разительно расходятся. В том же году Малер заканчивает Шестую – «Трагическую» – симфонию. Видимо, человеку столь нервной и тонкой духовной организации сама безмятежность внушала предчувствие грядущей беды.

Тема Шестой – «я» и судьба – все непостижимое, враждебное, что угрожает человеку. Его, прошедшего сквозь все тернии борьбы – усилие воли и отчаяние, отрешенность одиночества и веру в себя, на пороге свершения надежды ждет трагический конец – такова идея симфонии. Ключом к ней служит своеобразный лейтмотив, «девиз» симфонии – мажорное трезвучие переходит в минорное, омрачается, «сползает», словно не в силах удержаться. Никогда еще Малер не воспринимал жизнь так мрачно, не оставляя себе ни малейшей иллюзии. Один из лучших интерпретаторов малеровской музыки Виллем Менгельберг писал о Шестой: «В ней передана потрясающая драма в звуках, борьба героя, гибнущего в страшной катастрофе».

Музыка первой части порождена чувством, занимавшим значительное место в жизни человека начала XX столетия. Это переживание своей зависимости от судьбы как трагической ситуации. Один из возможных выходов – отрешиться от борьбы в одиночестве и религиозном созерцании; другой – без страха отдаться жизни во всей ее полноте. Такова и дилемма первой части симфонии. После урбанистического скерцо (вторая часть), где Малер с необычной дотоле силой воплотил демоническое начало, медленная часть воспринимается подобно глотку свежего ветра, слетевшего с далеких гор. Тот, кто взойдет на эти холодные вершины, сможет забыть земные горести и свою судьбу, там ждет его свобода – свобода человека, поднявшегося «до полной примиренности и отрешенности». Однако в финале трагическая ситуация противоборства судьбе возникает с еще большей остротой, а ее преодоление оборачивается крушением. Черта жизни оказалась подведенной, и в этой трагедии человека сломленного нет места катарсису.

И.Барсова