В программе концерта зальцбургского органиста Бернарда Гфререра поровну музыки Иоганна-Себастьяна Баха и Вольфганга Амадея Моцарта. Первая, баховская часть вечера, что называется, «не вызывает вопросов»: в год 330-летия великого мастера органного искусства его сочинения звучат повсеместно (впрочем, как и в не-юбилейные годы). Второе же, моцартовское отделение концерта – главная интрига выступления Гфререра.

Во времена Моцарта орган по-прежнему числили «королем инструментов», но в популярности он явно уступал клавиру и оркестру. В письме к отцу от 17 октября 1777 года Моцарт пишет о своём отношении к органу: «Когда я сказал г-ну Штайну, что хочу играть на его органе, ибо орган – это моя страсть, он очень сильно удивился: – Как! Такой человек, как вы, такой великий клавирист хочет играть на инструменте, где нет douceur, нет экспрессии, нет ни piano, ни forte, а всё одинаково? – Это ничего не значит. Орган в моих глазах, да и в ушах – король всем инструментам».

Не смотря на горячие признания в любви, для органа Моцарт практически не писал, если не считать нескольких пьес для механического органа и церковных сонат, в которых орган включен в оркестр. Современные органисты «выходят из ситуации» перекладывая для своего инструмента сочинения, которые Моцарт писал для клавира или оркестра. Так, «Масонская траурная музыка», как и «Асканио в Альбе» – изначально оркестровые, а марши, рондо и Шесть немецких танцев – клавирные. Но как они звучат у хорошего органиста...