Выпускник класса Анатолия Никитина, воспитавшего целую плеяду виолончелистов, Алексей Жилин успешно реализует себя в разных артистических амплуа. Он постоянный участник квартета им. Давида Ойстраха, концертмейстер в оркестре musicAeterna Теодора Курентзиса и солист петербургского Дома музыки. Вместе с концертмейстером Ингой Дзекцер в Малом зале Алексей представил интересную программу, в которой глубокие философские сонаты сочетались с любимыми публикой хитами. Четвертая виолончельная соната Бетховена и знаменитая «Арпеджионе» Шуберта, стоявшие в первом отделении, стали самым серьезным блоком. Благородная кантилена, чистота интонирования, осмысленная глубокая игра и приятный матовый звук, обволакивающий слушателя, - несомненные достоинства артиста, предпочитающего вулкану эмоций силу интеллекта. Даже сентиментальное Pezzo caproccioso П. И. Чайковского, завершившее первое отделение, было сыграно ясно и строго, без привычного романтического надрыва.

Особенно ярким и запоминающимся номером стала виолончельная соната А. Бородина, открывшая второе отделение. Исполнитель прекрасно почувствовал неторопливый философский стиль этого шедевра, в котором еще совсем молодой композитор попробовал по завету Глинки «сочетать узами законного брака» немецкую полифонию и русскую песню. Следующие пьесы - элегантный «Привет любви» Элгара, виртуознейшая Юмореска Ростроповича и две меланхолические вещи Пьяццоллы можно было уже воспринимать как «отделение» бисов, завершившееся «Аве Мария» Шуберта. С Ингой Дзекцер, аккомпанирующей Алексею, они образовали ансамбль, в котором слышался диалог двух личностей, ведущих неспешные беседы на вечные темы.

Пьесы для солирующей виолончели стали важной частью программы дебюта дирижера Ярослава Забояркина с первым филармоническим оркестром. Вместе с молодым коллегой на сцене Большого зала выступил известный российский музыкант руководитель оркестра Musica viva Александр Рудин. Наряду с известными номерами, Pezzo caproccioso Чайковского и «Мелодией» Глазунова, Александр Рудин блестяще исполнил Вариации для виолончели с оркестром Михаила Виельгорского. «Гениальный дилетант», по словам Шумана, аристократ, хозяин одного из лучших салонов Петербурга, где собирались самые известные люди того времени, лично знакомый с Бетховеном, Керубини, Глинкой и другими, Виельгорский оставил после себя несколько сочинений, включая оперу и пару симфоний. Конечно, по эффектности самой музыки, написанной в традиции добротного классицизма, Виельгорский не сопоставим с Чайковским, однако в его не лишенных изящества вариациях, с большой любовью исполненных Александром Рудиным, уже можно было расслышать знаменитые «Вариации на тему рококо» Петра Ильича.

Оркестровый аккомпанемент был ясен и прозрачен, Ярослав умело сдерживал оркестр в своих руках, где надо прибавляя динамику, а где требовалось уходя в оттенки пианиссимо. Подлинным раздольем для дирижера стали симфонические части программы - увертюра-фантазия «Буря» и фрагменты из балета «Щелкунчик» Чайковского.

Среди достоинств Ярослава Забояркина можно отметить его умение слышать партитуру во всем великолепии и неожиданно расцвечивать знакомые «хиты». Было отрадно наблюдать, как один из самых непростых для контакта российских оркестров с удовольствием включался в заданную дирижером игру. Еще одно важное умение, которым обладает молодой маэстро, - удерживать огненный поток чувств в гранитном русле интеллекта. Это порою мешало уйти «с головой» в романтическую музыку Чайковского, но и открывало в ней неожиданные для слушателя красоты. В интерпретации Ярослава Чайковский предстал как европейский композитор, уже предвосхищающий, с одной стороны, Стравинского, а с другой - хиты Голливуда. Ведь сказка и волшебство, которым мы не перестаем удивляться в «Щелкунчике», актуальны во все времена.

Георгий Ковалевский