Виной всему оказался «кот в мешке» – никому не известная нидерландско-американская сопрано Лиза Хубен. На бумажной афише значилось имя другой дивы – американо-итальянской сопрано Джоанны Паризи, тоже в наших краях неизвестной, но о которой хотя бы есть несколько строчек в «Википедии». Сегодня прийти на концерт можно подготовленным, к примеру, навести справки о творчестве исполнителя с помощью Youtube. Но и этот ресурс не всегда помогает, поскольку качество видео зачастую оставляет желать лучшего, к тому же далеко не все певцы так уж спешат поделиться там своими шедеврами. А потому слушатели, равно как, вероятно, и дирекция Филармонии, подчас оказываются в роли заложников: соглашаются на Варгаса, а получают в нагрузку продукт сомнительного качества.

Конечно, по сравнению с Флоренс Фостер Дженкинс – певице, которой медведь на ухо наступил, но о которой сняли фильм с Мэрил Стрип в главной роли, Лиза Хубен пела все же более-менее по нотам. Но «как» и «в чем» она это делала на концерте (который был ее петербургским первым и, вероятно, последним здесь выступлением), заключалась серьезная проблема для публики, имеющей слух. Ее макияж выглядел отпугивающим, а ручки она складывала в позу, обычно являющуюся объектом для жестких пародий «Лицедеев», губы облизывала, как будто была флейтисткой, взгляды бросала как артистка из «Необыкновенного концерта» Театра кукол Сергея Образцова... А пела она, как говорят, с тремоляцией в квинту, к тому же, кажется, была чуть простужена, поэтому в низком регистре и вовсе давилась...

Лизе Хубен крупно повезло с терпеливым петербургским обществом, которое из вежливости выслушивало ее излияния. Варгас же делал свое дело рядом с ней, как и подобает певцу с надежным мировым именем, которого назвать наследником Паваротти не будет большим преувеличением. Правда, сложилось ощущение, что его место в концерте было меньше, чем у злосчастной Лизы. Главную роль сыграл бис – предсмертная ария Ленского «Куда, куда, куда вы удалились», которую слушатели узнали не по первым аккордам, а по знакомым словам, исполненным на приличном русском. Нельзя сказать, что на протяжении всей арии русский Варгаса был идеален, но контуры слов угадывались вполне.

Варгас исполнял партию Ленского в спектакле «Метрополитен-опера» вместе с Дмитрием Хворостовским и Рене Флеминг, певшей Татьяну, а в оркестровой яме тогда стоял маэстро Валерий Гергиев. И тот Ленский был незабываем – абсолютный романтик с невероятно уязвимой душой. В лирическом теноре Варгаса есть желанная «слеза», заставляющая умиляться и наслаждаться сотни тысяч поклонников. Но сегодня его голосу, по-прежнему теплому, звонкому, объемному и полетному, подвластны не только партии простодушных подростков вроде незадачливого паренька Неморино, но и революционно настроенных художников, как Марио Каварадосси, «тюремную» арию которого проникновенно исполнил мексиканский тенор.

Начал же он свой первый концерт в петербургской Филармонии с Моцарта, в опере «Идоменей» которого в 2006 году блеснул на Зальцбургском фестивале. Ария Феррандо Un aura amorosa – тихая кульминация, гимн любви из оперы «Так поступают все» и ария Секста Se all,impero amici dei с обилием требующих выверенной точности пассажей из «Милосердия Тита» Моцарта показали, что инструментальная ясность в голосе Варгаса присутствует неизменно, но былой легкости и грациозности стало на порядок меньше.

Рамона Варгаса слышали в Петербурге лишь однажды – лет десять назад в Концертном зале Мариинского театра, и струна его голоса тогда была настроена на куда более изящный лирический лад. 57-летний мексиканский тенор, на протяжении многих лет живущий со своей семьей в космополитичной Вене, сегодня намного более привлекателен в репертуаре Верди и Пуччини. Но даже не столько две арии Пуччини – Каварадосси и кавалера де Грие захватили публику, сколько обожаемый Верди – почти не исполняемая здесь сцена и каватина Якопо Ah! si ch,io senta... odio solo.

Мощный прилив энтузиазма наступил в зале, когда зазвучала кабалетта Якопо, вмиг напомнившая и о Манрико из «Трубадура», и об Амалии из «Разбойников». После этого зал был взят окончательно и бесповоротно, и бедная Лиза наконец ушла в глубокую тень.

Владимир Дудин